Взыскание убытков за неправомерный отказ от госконтракта

10.12.2024

Может ли плохая норма закона породить хорошую судебную практику?

Вопрос риторический.

В нашем Законе о контрактной системе есть загадочная норма, цель введения которой понять сложно. Речь идет о ч. 23 ст. 95. Эта норма устанавливает, что при отказе одной стороны от госконтракта, другая сторона имеет право на возмещение только реального ущерба. Вот ее точное содержание: «При расторжении контракта в связи с односторонним отказом стороны контракта от исполнения контракта другая сторона контракта вправе потребовать возмещения только фактически понесенного ущерба, непосредственно обусловленного обстоятельствами, являющимися основанием для принятия решения об одностороннем отказе от исполнения контракта».

На первый взгляд, все просто. Однако если мы вспомним, что отказ от госконтракта не может быть произвольным (немотивированным), то мы должны прийти к странному выводу. Но давайте по порядку.

Закон о контрактной системе определяет, что отказ от госконтракта допустим по основаниям, установленным ГК РФ, при условии, если это было предусмотрено контрактом (ч. 9 ст. 95). Данный Закон не содержит прямого запрета на немотивированный отказ от договора (напр., в порядке ст. 717 ГК РФ). Между тем системное толкование ст. 95 Закона о контрактной системе позволяет заключить, что произвольного отказа от госконтракта быть не может. Дело в том, что указанная норма устанавливает порядок отказа от договора, включающий в себя обязанность лица, принявшего решение об отказе, отменить свое решение, если другая сторона госконтракта исправила допущенные нарушения в течение 10 дней. Таким образом, отказу от договора должно предшествовать нарушение. К этому выводу пришла и судебная практика. Суды справедливо отмечают, что признание за заказчиками права на немотивированный отказ от исполнения госконтрактов открывает возможность для злоупотреблений со стороны недобросовестных заказчиков, поскольку такие действия фактически дезавуируют положения Закона о контрактной системе в части определения лиц, с которыми заключаются государственные контракты (Постановление АС Северо-Западного округа от 29.10.2020 по делу № А13-21648/2019).

В свете этого вывода ч. 23 ст. 95 Закона о контрактной системе выглядит очень странно: она дает право нарушителю взыскать с потерпевшего убытки в виде реального ущерба.

Долгое время суды не применяли указанную норму, но сейчас стала появляться крайне странная практика.

Во-первых, суды применяют часть 23 статьи 95 Закона о контрактной системе при совершении заказчиком незаконного отказа от договора. Буквальное ее толкование позволяет сделать вывод, что данное положение Закона может применяться только при совершении одной из сторон контракта правомерного отказа от него. Если же отказ от договора был нелегальным, то это равносильно отсутствию отказа, т. к. незаконная односторонняя сделка не порождает правовых последствий, на которые она была направлена (Пункт 51 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25). Между тем суды применяют названное положение Закона и в ситуации незаконного отказа от контракта. Например, Арбитражный суд Северо-Западного округа применяет указанную норму в ситуациях когда отказ от контракта судами признан недействительным (дело № А66-5709/2022). Выходит, что по мнению данного суда, указанное положение Закона о контрактной системе введено в целях защиты заказчиков, которые вместо исполнения контрактов незаконно отказываются от них. Вывод более чем странный.

Во-вторых, суды применяют ч. 23 ст. 95 Закона о контрактной системе даже в ситуациях, когда контракт вообще не был заключен, поскольку заказчик неправомерно уклонился от подписания договора. Если пострадавший участник закупки попытается взыскать упущенную выгоду с такого заказчика, то есть риск отклонения иска со ссылкой на указанное положение Закона. Например, Арбитражный суд Московского округа указал на возможность применения ч. 23 ст. 95 Закона о контрактной системе и в ситуации уклонения заказчика от заключения госконтракта «ввиду схожести правоотношений» (дело № А40-156021/23)

В результате такого правоприменения возникает странная ситуация. Суды признают, что поставщик пострадал от незаконных действий заказчика, но реальную защиту поставщику давать отказываются со ссылкой на положение Закона о контрактной системе, которое противоречит как правовой доктрине, так и здравому смыслу. Фактически суды таким правоприменением дают карт-бланш недобросовестным заказчикам продолжать нарушать требования Закона о контрактной системе. Более того подобное применение грозит тем, что упущенную выгоду за нарушения в сфере госзакупок не смогут взыскать и добросовестные заказчики. Ведь ч. 23 ст. 95 Закона о контрактной системе может применяться и против заказчиков, так как в ней речь о «другой стороне контракта», а не о заказчике или поставщике.

Представляется очевидным, что часть 23 статьи 95 Закона о контрактной системе должна упразднена, но до этого момента суды должны давать ей ограничительное толкование, уменьшая таким образом вредное действие этого положения Закона на наш оборот.

Дмитрий Чваненко, адвокат, к.ю.н., старший преподаватель ИЗиСП

 

gkgz.ru / источник